Этот год был полон неожиданностей и крутых поворотов как в обычной жизни, так и в финансовом мире, полностью отражающий происходящие в реальной жизни экономические процессы. В начале года даже школьник с самой буйной фантазией не мог бы вообразить, например, что почти во всем мире школы закроются на несколько месяцев.
Финансовый мир балансирует на грани реальности уже не первый год. Вместе с тем именно в последнее время возникло столько абсурдных ситуаций и решений, что точки опоры, с помощью которых еще можно хоть как-то отличать реальность отабсурда, становятся все более неопределенными и шаткими.
Кто бы решился предположить, что после подачи некой компанией заявления о банкротстве цена ее акций вырастет более чем на 100%? Компания Hertz, крупнейшая в мире по прокату автомобилей, столкнувшись с трудностями, в июне объявила о банкротстве, однако, благодаря растущему интересу со стороны инвесторов, начала готовиться к публичному размещению своих акций на фондовой бирже. Власти, впрочем, перечеркнули этот план, поскольку деньги, полученные от эмиссии акций, просто ушли бы кредиторам.
И хотя всему можно найти объяснение, все же существует граница, переступив которую, разум просто отказывается понимать происходящее. Для меня эта граница проявилась довольно давно, в 2014 году. Тогда Европейский центральный банк снизил ключевую ставку до –0,1%. Это означало, что проценты будет выплачивать не заемщик, а кредитор. Впрочем, возможно, я просто слишком старомоден.
На сегодняшний день Европейский центробанк снизил процентную ставку еще больше – до –0,5%. В результате почти все государственные облигации Германии до момента погашения приносят гарантированный убыток, а роскошью отрицательных процентных ставок может наслаждаться даже обремененная долгами Италия.
Однако в 2020 году события стали развиваться в направлении абсурда уже с совершенно иной скоростью. Если еще в феврале уровень безработицы в США находился на самом низком за полвека уровне (3,5%), то уже в апреле он достиг рекордного за все времена показателя (14,7%). С другой стороны, несмотря на то, что индекс S&P500, отслеживающий показатели крупнейших компаний США, сначала упал на 34%, к концу июля фондовый рынок США вновь был близок к своему предыдущему пику.
Защита от абсурда
Пенсионные фонды LHV уже давно сосредоточили свое внимание на реальных активах, таких, например, как недвижимость. Кроме того, мы внимательно следим за сырьевым сектором, хотя до тех пор, пока мировая экономика не начнет демонстрировать признаки восстановления, нет причин ожидать и увеличения спроса на сырье.
Однако в нынешнем абсурдном и далеком от нормальности мире один ресурс все же выделяется среди других: все больше инвесторов вновь начинают рассматривать золото в качестве мерила стоимости прочих активов. Золото становится все более привлекательным в ситуации, когда страны отказываются от какой бы то ни было бюджетной дисциплины, а центробанки даже не пытаются найти оправданий финансированию государственных расходов.
Если «благодаря» отрицательным процентным ставкам инвестиции в облигации стран с наименьшим риском гарантируют определенный убыток, хранение средств в золоте, по крайней мере, дает надежду что-то заработать. Привлекательности золоту в качестве инвестиции добавляет и растущая напряженность между двумя крупнейшими экономиками мира, а также вызывающее недовольство увеличение социального неравенства.
Когда власть важнее общих ценностей
В сентябре прошлого года я листал анализ стратега Citigroup Мэтта Кинга «Where to put money amid the bear market in trust», где мне запомнился один слайд, в котором описывалось, как может измениться природа демократии, если власть станет для политиков важнее ценностей.
Доверие к политикам ослабевает не в одночасье, а постепенно, в течение длительного времени, причем почти повсюду в мире. Невозможно назвать конкретный момент и сказать, что до этого доверие было, а вот теперь его нет, однакокакое-то событие или период все же остается в памяти.
Весной 2019 года мое сознание впервые зафиксировало появление в Эстонии термина «парламентская математика». Политика должна основываться на ценностях, математика же ценностей не имеет. Составление коалиционного соглашения стороны сами охарактеризовали как обмен колбасы на колбасу: они судили и рядили, кому достанется самая длинная и самая толстая колбаса. Заключив коалиционное соглашение, колбасу поделили – и уже летом 2019 года приняли решение об отмене обязательной накопительной пенсии.
30 сентября прошлого года на семинаре Международного валютного фонда и Банка Эстонии, посвященного пенсионной теме, министр финансов со свойственной ему прямотой заявил, что все решено: обязательные пенсионные взносы прекращаются, то есть становятся добровольными; если хотите, можете обсуждать этот вопрос, но без него. И покинул семинар. В итоге ничего не оставалось, как только следить за процессом оформления этого решения в закон.
Я был несколько удивлен, когда в начале августа этого года известный своей прямолинейностью министр финансов давал более гораздо более округлые, нежели обычно, ответы на вопросы пленума Государственного суда о подготовке нового закона о накопительных пенсиях. Однако во время перерыва перед журналистами министр вновь был откровенен. Он заявил, что, если пленум Государственного суда не примет подходящего решения, правительство ликвидирует вторую пенсионную ступень полностью.
Свобода, ответственность и самостоятельность в принятии решений – важные для общества ценности, но было бы абсурдом все обязательное превращать в добровольное. Остается надеяться, что никогда не появится, например, требование отмены обязательного основного образования, исходя из утверждения, что родители, которые лучше знают собственных детей и заботятся о них, могут предоставить им лучшее и более персонализированное образование. Вероятно, всем ясно, что было бы чистой демагогией утверждать, что с отменой школьной обязанности школы стали бы конкурировать друг с другом и предлагать более качественное образование.
Медвежья услуга вместо услуги
Только наивный или злонамеренный человек может утверждать, что предложенная пенсионная реформа увеличит конкуренцию и поможет повысить производительность фондов. Правительственная реформа превратит существующие пенсионные фонды с очень долгосрочной перспективой в краткосрочные (около 12 месяцев)! Это значительно ограничит их способность выбирать инвестиции и сделает фонды еще более похожими друг на друга.
Таким образом, нет сомнений в том, что протиснутый правительством закон негативно скажется на доходности пенсионных фондов, снизит конкуренцию и ухудшит положение тех, кто продолжит инвестировать. А именно, объем пенсионных фондов сократится, плата за обслуживание вырастет, а доля облигаций с отрицательной доходностью в фондах увеличится.
В законе нет ни одного пункта, который расширял бы инвестиционные возможности пенсионных фондов. Но для правительства это неважно, если основная цель и политическое решение заключаются в том, чтобы отменить накопительную пенсию, обществу же предлагается лишь выбирать между быстрой и медленной ее ликвидацией.
Предложенная правительством пенсионная реформа (на первых порах) сохранит существующие пенсионные фонды, но разрушит трехступенчатую пенсионную систему, в которой у каждой ступени свое место и своя задача (ведь одна и та же вещь не может быть одновременно и обязательной, и добровольной).
Естественно, пенсионная система должна развиваться и изменяться вместе с обществом. Однако это же абсурд, когда к развитию и совершенствованию пенсионной системы относятся точно так же, как к пресловутой «торговле колбасой» и распределению портфелей.
Единственный урок, который можно было бы извлечь из завершившегося в 2002 году процесса реформирования пенсионной системы, состоит в том, что спешка ни к чему хорошему не приводит. С фазой накопления, на которую ушло совсем мало времени, более-менее получилось. К фазе же выплаты, обсуждение которой откладывалось на том основании, что время заняться этим еще будет, и не приступали, хотя прошло уже 18 лет. Это не значит, что пенсионное страхование – плохой и ненужный продукт.
Занимаясь планом ликвидации второй пенсионной ступени, нынешняя коалиция не успела ознакомиться с тем, что именно они ликвидируют. Чем еще, как не отсутствием интереса и времени, можно объяснить ответ министра юстиции пленуму Государственного суда, что представленный коалицией план реформы уменьшает дискриминацию: ведь в будущем можно будет вступить в пенсионный фонд в любом возрасте.
В отличие от нынешней ситуации, в то время, когда создавалась накопительная пенсионная система, в рядах партии «Отечество» были политики, которые понимали, что небольшие выплаты в пенсионный фонд на протяжении короткого периода времени принесут лишь небольшую сумму, и если выплачивать ее в течение достаточно продолжительного времени, то выплаты окажутся мизерными. Короткий период накопления обернулся бы разочарованием и был нецелесообразен, поэтому при подготовке реформы 2002 года, прибегнув к так называемой дискриминации, хотели защитить людей, у которых просто не было достаточно времени для накопления.
Задним числом можно сказать, что 18 лет назад можно было вообще запретить заключать (предлагать) договоры пенсионного страхования, если выплачиваемая сумма будет меньше 10 000 евро, или установить запрет до 2030 года – к этому времени рынок станет достаточно большим, чтобы предложить реально работающий продукт. В настоящее же время существует риск того, что закон о накопительных пенсиях изменят таким образом, что пенсионного страхования в Эстонии вообще никогда не будет.
Я надеюсь, что Эстония остается (и останется) страной, руководствующейся правилом «Власть означает ответственность», и не воспримет распространяющуюся в мире преступную мораль «У кого власть, тот и прав».
До тех пор, пока доверие к государству и к выпускаемым им деньгам имеет в мире тенденцию к снижению, цена на золото, вероятно, будет расти, или, правильнее будет сказать, стоимость денег по отношению к золоту будет снижаться. Рациональность out, абсурд in.
