Девять вопросов без ответов или пенсионный план без плана

11. сентябрь 2019 г.

Ситуация вокруг плана разрушения второй пенсионной ступени не может не вызывать обеспокоенности, поскольку мотивы данной инициативы не ясны, что порождает неразбериху. При этом авторы этого плана полностью сосредоточены на тактике, оставляя открытыми все вопросы в отношении целей и долгосрочной перспективы. Поэтому зададим эти вопросы снова.

Каким образом за счет запланированных изменений возникнет приток денег в пенсионную систему? Здесь дело не в ступенях и не в их распределении. Если средний житель Эстонии в будущем будет получать пенсию в размере 40% от своей последней зарплаты, этот показатель будет самым низким среди европейских стран, составляя почти в два раза меньше их среднего показателя. Это даже меньше, чем в Латвии и Литве. С выводом средств из второй ступени эта разница только вырастет, а не уменьшится. Несмотря на то, что в результате этих изменений осуществится циничный план повышения сегодняшних пенсий, и пенсия Хелира-Вальдора Сеэдера от этого в самом деле станет больше, принимая во внимание уменьшение объема средств в системе и демографические тренды, это повышение произойдет за счет роста налогов для сегодняшних работников в возрасте 20-40 лет и позднее - для их детей.

Каким образом разрушение II ступени сделает нас богаче? Благосостояние как целых государств, так и отдельно взятого человека - понятие относительное. Эта относительность вытекает из сравнения с другими. У более состоятельных государств и людей активов больше. Практически все более состоятельные страны без исключения характеризует обязательное пенсионное накопление, что способствует росту стоимости активов граждан, ведущих накопление. Возьмем в качестве примера Данию и Голландию, где соотношение пенсионных активов и экономики более чем в десять раз выше, чем в Эстонии, а также Швецию и Финляндию, где это соотношение выше соответственно впятеро и втрое. Запланированные изменения, к сожалению, увеличат эту разницу не в пользу Эстонии.

Какова могла бы быть историческая альтернатива созданию второй ступени? Единственная причина, по которой сегодня возможна дискуссия вокруг средств, накопленных во второй ступени - это само их существование на сегодняшний день. Если задуматься о том, что можно было бы сделать с накопленными средствами, если бы не было второй ступени, то мы придем к трем вероятным вариантам. Поскольку ежемесячные взносы в пенсионные фонды относительно невелики и в Эстонии в целом не сформировалась привычка инвестировать небольшими суммами, преобладающая часть ушла бы на потребление. Это в известной степени способствовало бы оживлению экономики и, возможно, росту зарплат, однако и инфляция была бы соразмерной. Остальная часть суммы осталась бы на банковском счете, подтверждением чему является постоянно растущий остаток депозитов. Доходность депозитов была бы близка к нулю, причем значительную часть реальной стоимости сбережений «съела» бы более высокая за счет потребления инфляция. И только незначительная часть пошла бы на инвестиции. При таком варианте результат не получился бы лучше.

Какую проблему мы решаем? Единственное аргументированное и подкрепленное расчетами слабое место второй ступени - доходность. Те, кто выступает за разрушение системы, обошли вниманием тот факт, что сегодняшняя доходность в значительной степени является производным от распространенности консервативных фондов и ограничений со стороны государства, которое не разрешало принимать повышенный риск. В подтверждение примера обратного - в последние годы ограничений стало меньше, в результате чего, к примеру, у пенсионных фондов LHV в работе инвестиции в эстонские предприятия в объеме 450 миллионов евро, которые, как ожидается, принесли бы среднюю доходность в 8-9%. Именно теперь, когда ограничения сняты и произведен значительный «ремонт» (за искл. системы выплат) в части плат и инвестиционных ограничений, мы начинаем ломать только что обновленную систему.

Какое влияние разрушение системы окажет на предпринимательскую среду Эстонии? После снятия ограничений со стороны государства пенсионные фонды инвестировали в предприятия Эстонии более 600 миллионов евро, и объем проектов в работе примерно тот же. Принимая во внимание, что по сравнению с другими европейскими странами в Эстонии рынок капитала в высокой степени замкнут на банковскую систему, т.е. объемы рынка облигаций и биржи являются более скромными, именно пенсионные фонды играют роль единственных крупных институциональных инвесторов. Если лишить их этой роли, то где-то должен существовать анализ того, сколько рабочих мест не будет создано и в каком объеме инвестиции не состоятся. И какое воздействие это окажет на экономический рост - если зарубежные инвесторы не пожелают финансировать наши крупные проекты без местного якорного инвестора.

Что хочет сказать правительство по вопросам накопления и финансовой грамотности? Сегодня в Эстонии число частных инвесторов составляет приблизительно 30 000 - это лишь несколько процентов от общего числа домохозяйств. Это, по меньшей мере, в десять раз меньше, чем в Скандинавии или США. Если в течение последних десятилетий хотя бы предпринимались попытки построения такой риторики, что нужно думать о завтрашнем дне и вести накопление на будущее, то сегодня совсем наоборот - как один из возможных вариантов абсолютно нормально вынуть накопленные к пенсии деньги и направить их на потребление. Партия «Отечество» планирует дать вместо удочки рыбу, получить за это горячую любовь, а дальше - каждый сам за себя.

Каков план - дать удочку или рыбу? О настрое дать скорее рыбу красноречиво говорит то обстоятельство, что система инвестиционного счета, изначально запланированная как альтернатива фондам, решительно отодвинута на задний план. О ней говорится, но тема эта непростая и, кроме того, ломать - не строить, так что в правительстве нет единого мнения в отношении использования инвестиционного счета. Другими словами, забыта, как утверждается, изначальная мотивация изменений - дать людям возможность самостоятельно принимать инвестиционные решения. Вырисовывается следующая направленность - забудьте об удочке, вот Вам рыба, нам нужно пополнить госбюджет.

Почему у государства разные стандарты для пенсионных взносов и взносов по страхованию от безработицы? Оба эти вида социального страхования представляют собой предназначенные для снижения риска накопительные решения, свой вклад в которые вносят как сам работник, так и работодатель. В системе страхования от безработицы - соответственно 1,6% и 0,8% от заработной платы. Если пенсионные средства инвестируются, то резервы страхования от безработицы - нет. Таким образом, доходность резервов страхования от безработицы в сумме около 900 миллионов евро равна нулю. Кроме того, как вообще можно называть резервом нечто являющееся частью госбюджета и в реальности уже потраченное? Почему правительство не тревожит, что резерва по страхованию от безработицы, который, так же как и пенсионные взносы, накапливается на будущее, на самом деле не существует, не говоря уже о какой-либо доходности.

Почему для государства время - понятие относительное? О том, в какой детский сад отдать ребенка, нужно задумываться за два года. Для того чтобы получить разрешение на снос здания, нужно ждать год. Приема у онколога приходится дожидаться полгода. Однако для того, чтобы внести изменения в законодательство, касающееся пенсионных накоплений 700 000 граждан и крупнейшей совокупности финансовых активов, достаточно всего несколько месяцев. При этом безо всякого анализа. Это и называется популизм.

Опираясь на вышесказанное, запланированное разрушение второй ступени базируется в лучшем случае на какой-то наивной идеологии, за которой нет никакой долгосрочной стратегии. В пенсионной системе присутствуют известные недочеты, которые частично исправлены принятым в конце прошлого года законом (смягчение государственных ограничений, повышение доходности, уменьшение плат) и которые можно исправить при помощи новых изменений (система выплат, возможности использования денег в известных жизненных ситуациях, пенсия работодателя), однако сейчас предпринимается попытка зарыть старый колодец, не выкопав нового. Не выясняя, откуда еще можно черпать свежую воду.

Мадис Тоомсалу, председатель правления LHV Group

Читать подробнее